Моноспектакль «Айседора» показали в мемориальном школьном музее Нади Рушевой в пятницу, 13 октября. Сценарий создала и главную роль в нем сыграла Екатерина Ишимцева, режиссером и хореографом стал Петр Казьмирук, артист Большого театра.
Редакция «Царицынского вестника» встретилась с авторами постановки и узнала, когда и как появилась его идея, какие сложности встречались на пути и кто стал примером для подражания.
-Как появилась идея «Айседоры»? Как она создавалась?
Екатерина: Это была давняя наша идея с Петром. Первый его спектакль был «Колокола», это была моя главная роль, мечта детства. После его выхода, мы решили делать спектакль. Мы не помним точной точки начала, но мы решили это твердо уже тогда. И тогда стали изучать – у него дома есть все, что, наверно, было издано в России и не только, про Айседору. Мы посмотрели фото, видео, книги, статьи из прессы. Это делалось не один год, мы долго вынашивали, думали. Например, смотрели «Три жизни Айседоры Дункан» — про всех ее мужчин. Но после мы решили, что ее жизнь – это глубже, чем просто отношения, поэтому эту идею мы отвергли. И Петр предложил мне самой написать сценарий, потому что я училась в это время в Литературном институте.
-В чем особенность этого спектакля?
Екатерина: У меня была принципиальная позиция – я беру ее книги. Если русскому человеку сказать «Дункан», в ответ можно услышать – трагическая гибель, танцовщица, жена Есенина. Но ведь ее личных воспоминаний о поэте нет. Ее книга заканчивается вторым приездом в Москву, там есть много людей, но нет Есенина. Моя принципиальная позиция – рассказать, кто такая Айседора Дункан. Без Есенина. Есть Крейг, Роден, Зингер, Павлова, Станиславский, но кудрявого хулигана – нет.
-Какие сложности встретились на пути?
Екатерина: Были сложности! У нас был месяц на постановку – декорации, материал, репетиции. Во время подготовки у меня случился приступ остеохондроза – я лежала в кровати и не двигалась вообще. А у нас очень много движения, хореографии. Если я не танцую, все равно вся постановка – это пластика. Учила всю неделю сценарий, лежа дома.
Петр: Но мы изначально много успели, Екатерина и я были в материале, не надо было искать общий язык и копаться глубоко, все уже прекрасно все понимали, в большей степени наши встречи были чисто технические.
-А не было проблем с тем, что это музей, другая площадка?
Екатерина: Вполне в духе Дункан, мы готовы к любым форматам. В Крыму у нас была каменная площадка, два прожектора, шум с берега моря. Ты приходишь – и рассказываешь. Однокурсница из Литературного сказала мне позже, что от этой обстановки, когда я рассказывала от лица балерины, создавалось ощущение, что говорила я не про нее вовсе, а про себя. И я поняла, что во многом – это и есть про меня: это наша инсценировка, мы выбирали те темы, те случаи, которые соответствуют нашим суждениям о мире, о любви, театре…
Петр: …те проблемы, которые там поднимаются – школы, образования, семьи, любви, жизни – это есть в жизни каждого, поэтому зритель, в первую очередь, может увидеть себя. Отчасти – это социальный спектакль, нравственный, лирический.
-Моноспектакль – сложная выразительная форма, как вы показали столько персонажей и лиц?
Екатерина: для того, чтобы показать столько персонажей, мы нашли театральный ход!
Петр: У нас вся сцена усыпана старыми театральными программами, открытками, фотографиями – всем тем, что составляет визуальное воспоминание Айседоры. Катя в любой момент могла поднять любую карточку и обратиться к воспоминаниям о человеке из прошлого или даже будущего.
-Получается, это спектакль-послание?
Петр: Несомненно, это отсылка к жизни любого человека. Это трагедии, радости, дни рождения – это касается каждого.
Екатерина: Это не имело бы такого отклика, если бы мы не видели и не замечали реакции зрителей, просто рассказывали про…
Петр: …женщину, которую зовут Айседора Дункан, она была танцовщицей…
Екатерина: …это не откликалось в струнах души зрителя. Люди плачут, смеются, кивают, поддакивают. Я рассказываю и вижу: «Да, да, да…». Это простые вещи, которые касаются в первую очередь человека.
Петр: Книга же называется «Моя жизнь». И каждый, кто был на этом спектакле, может сказать «Это и моя жизнь!». Не целиком, но фрагменты – точно.
-Спектакль в школьном музее – это особая публика. Кто пришел, как откликались?
Екатерина: На спектакле в музее были школьники, взрослые, пожилые люди. Многие пришли по анонсу, пришли люди, которые следят за нашим творчеством, поклонники Айседоры. Публика была разная. Старшеклассники, скорее. Сидели две девочки, как мне рассказывали. Когда шел диалог с Зингером, и я накрывала его фотографию плащом, отрекаясь, они сказали: «Вот так тебе!». Потом школьники подходили к Наталье, спрашивали, что случилось дальше. Дети заинтересовались.
-Какие еще приемы использовались для создания такой многогранности?
Петр: Тяжело показать трагические моменты, но очень помогала музыка.
Екатерина: У нас есть старый чемодан!…
Петр: …где вся ее жизнь. У нее ведь не было дома, она всю жизнь провела на чемоданах: без дома, из города в город, из страны в страну, через границы. Нам мой хороший знакомый, артист Большого театра Михаил Зарубин сказал, что у него есть старый чемодан в плохом состоянии. Когда он привез и показал нам его, мы поняли, что это – оно. Чемодан начала 20 века, ухоженный, красивый. Настоящий! У нее такой и мог быть! Он настолько гармонично вписался, стал вторым главным героем, можно даже сказать, королем сцены…
-Процесс постановки был долгим. Были ли творческие конфликты?
Екатерина: Это большое счастье, у нас с Петром не бывает творческих разногласий, мы хорошо совпали взглядами на жизнь, искусство. У нас были конфликты другого характера: знаете, перфекционизм Петра! Он заранее видит, как это должно быть и требует, добивается от актера этого…
Петр: Нет, ты не права, я не ставлю каких-то жестких рамок, мол, только так и никак иначе. Я ставлю, скажем, высокую планку, и работаю над тем, чтобы она была взята. А каким способом, чтобы она была взята – не важно, моим или своим.
Екатерина: …но планка очень высокая. Я могу плакать на репетиции, ругаться, но мы все равно знаем, что можно только так, что если этого не сделать, то лучше вообще не браться за это.
-А на публику ориентируетесь?
Екатерина: Ориентируемся…
Петр: …но не заранее! Во время спектакля…
Екатерина: …это будет понятно, ты чувствуешь, как зрители реагируют, смотрят. В музее Петр мне говорит: почему ты не сделала вот-это и вот-это, мы же ставили так? А я говорю – при этих зрителях я не могу так сделать. И это – профессиональное. Мы, актеры, постоянно в контакте со зрителями, хоть они и находятся с другой стороны, но мы в одном творческом пространстве…
Петр: Это тоже творческое решение спектакля! Айседора заранее не выставляла движения танца, она слушала музыку, у нее был примерный план, а выходя на площадку она включалась эмоционально и чувства вели ее сами. .
-А как вы пришли к такому? Когда появились мечты, какой был путь?
Екатерина: Я с детства занимаюсь театром. Всю жизнь хотела – ходила в школе в кружок во дворце пионеров. Люблю литературу, но никогда не думала о другом. Приехала в Москву, училась в «щепке» у Юрия Соломина.
Петр: Петр: Я артист балета, педагог-хореограф. Я в балете с детства, в 6 лет мама отвела меня в детский балетный театр. В 1991 году я поступил в училище московскую академию хореографии, отучился 8 лет, потом пошел в большой театр, там и работаю по сей день. Но этот сезон – мой последний на сцене. Потом – пенсия. Но это не остановка, а только начало, впереди появляется больше времени для реализации новых проектов. Я не могу позволит себе бросить- если делаешь хорошо, то останавливаться нельзя.
—Петр, а у Вас какие были образцы, примеры?
Петр: Я очень люблю Висконти, с огромным уважением и восхищением отношусь к Феллини – он театрален, сценичен, люблю Тарковского. Наверно, они сформировали во много мое творческое видение: все должно быть реально, при этом – театрально, при этом – очень глубоко. Я не могу сказать, что я на них ориентируюсь на 100 процентов, но где-то в подсознании, отпечаток накладывается. Я не разделяю кино и театральных режиссеров, талантливый человек талантлив во всем – кому-то ближе пленка, кому-то сцена… Но если вещь хорошая, она прекрасна и с экрана, и со сцены, и в виде оперы, и без слов – в балете.
Екатерина: …актером театра, мне кажется, сложнее – нет второго дубля…
-Что бы вы могли пожелать зрителям, читателям, людям творчества?
Екатерина: если есть мечта, не иллюзия, а искреннее желание – этого надо добиваться. Как в «Алых парусах»: Чудеса делать своими руками, постепенно ,по шагу, по чуть-чуть.
Петр: В любом деле нужно быть профессионалом: неважно, врач, учитель, артист, режиссер. Нужно быть профессионалом, честным человеком. Без личного участия, без заинтересованности в этом нет смысла.
Фото предоставлено Натальей Усенко.
Метки: большой театр, интервью, режиссер, спектакль, сценарист
